Он медленно бредет на северо-северо-запад. Вдалеке исчезают дома, покрытые заплатками магазинов, улицы с мокрой брусчаткой и чахлыми яблонями, указательные знаки - 14 километров, 15...
Пустота плещется у его лодыжек, сыреют джинсы, в кроссовках хлюпает вода. Кажется, этот поход будет длиться вечность, тяжелую и воистину адскую вечность до. Господи, услыши молитву мою, помоги мне, Спаситель.
На шоссе штиль. Живые души забились в мотельные клети и спят, время мертвых уже давно прошло - только памятные камни чернеют по краям дороги. Там погибла Алиса Лиделл, здесь разбился Анри Гийоме, тут скончалась Наталья Гончарова и завтра отойдет кто-нибудь еще. Безразлично кто.
Еще семь часов пути.
У него начинают болеть ноги и плечи, появляется жажда - воды нет, он не взял рюкзак. Из личных вещей зажигалка, паспорт и мятый листок с рисунком - Томас О'Нил, шесть лет, онкологическое отделение, умер три года назад. Вся любовь к миру в изжеванной картинке мальчика, который когда-то мечтал потрогать облака.
Он забредает в первую попавшуюся придорожную гостиницу, обменивает горстку мелочи на бутылку минералки. Продавец в растаманской шапочке предлагает остаться и прилечь, покурить, он отказывается и снова выходит на шоссе. От мокрой земли поднимается туман.
Он медленно бредет на северо-северо-запад - и едва не падает в море, когда обрывается дорога. Он пришел, он стоит и смотрит - серо, безразлично, уставше. Бесцветное море, бесцветное небо, бесцветная свобода принятого решения.
И зачем он сюда шел?
В городе наступает время обеда и толпы клерков выходят под чахлые яблони.